Вы когда-нибудь были в самых нижайших районах нашего города? Нет? И не надо вам сюда соваться, господа. Даже солнце сюда не заглядывает, не ласкает фасады низеньких зданий теплом своих лучей, а лишь стыдливо прячет желтое личико за вереницей кудрявых облаков, плывущих по небу. Люди чином повыше вообще тут не выживут и дня. И не спорьте со мной, я знаю. Был тут один такой, состоятельный весь, а теперь вон, в соседнем переулке ютится. Ну, том, что с канализацией рядом. А вообще, у нас тут красота: вместо заливистого пения разномастных птиц грубый, басистый и фальшивый ор пьяных мужиков, кудахтанье женское да ребяческие возгласы. Грязь, сырость, но живем же. И бары у нас такие же, о чем и пойдет дальнейших рассказ...
Герой наш наружности привлекательной: тощий, с буйными вихрами, глазами большими и голубыми, как сами сапфиры, да пухлыми губами, со всей свойственной ему грациозностью, ломая на ходу оставленные без присмотра хозяевами вещи, пер как танк, поддаваясь думам нелестным, затуманившим его прелестную голову. Утро его не заладилось с утра самого: кофе горький оказался, видно, просроченный был, в переходе его облапали за всевозможные выпирающие и не очень места, да еще и кошелек сперли, гады. Вот и был юнец наш на весь свет и отдельные его составляющие злой, как сам черт, культурно и тихонько так, благим матом ругался на всех и вся, всем своим естеством ощущая приближающуюся генеральную уборку в местном захудалом баре после толпы потных пьяных мужиков, всю ночь горланивших похабные песни. И водой ведь их, как тех же котов, не обольешь - и в глаз дадут, и унизят как-нибудь, чтобы в следующий раз не мешал оперным певцам консерватории распеваться. Собственно, убирать за ними - еще одно унизительное занятие, а другого не было, но кушать хочется всегда. Потому - работай малец, на жизнь зарабатывай, как умеешь. Авось и не только шваброй махать станешь.
Открыв пинком почему-то незакрытую входную дверь в помещение, небезызвестный в этих кругах мальчик со странным по сим меркам именем окинул взглядом представленную им для уборки территорию. Поморщился. Вздохнул тяжело и, с громким стуком вернув дверь в исходное закрытое положение, прошел к подсобке. Выудил ведро с не хилой такой дыркой в левом боку - хозяин заведения тот еще жмот - да швабру деревянную, налил воды в ведерко да, не счищая сора савком и веником, принялся развозить нанесенную вчерашними посетителями грязь по дощатому полу с кое-где торчащими гвоздями. Почистил под одним столом, уронив парочку стульев, перешел к другому, закончил уборку под третьим, и так бы до бесконечности продолжалось, если бы... Швабра не наткнулась на что-то мягкое под очередным требующим чистки столом.
Герой наш, присев на корточки рядом с табуретом, тихо ойкнул и удивленным взглядом больших голубых глаз воззрился на свернувшееся калачиком в своей обители тело. Потряс шваброй, тем самым спихнув с нее мокрую половую тряпку, со смачным шлепком упавшую на пол, да освобожденным концом тыкнул в безвольное и сладко посапывающее тело перед собой. Странный товарищ не шелохнулся, и юнец тыкнул в тело палкой еще раз, и еще, и еще, пока оно, наконец, не издало странный булькающий звук, дернувшись, не распахнуло мутных глаз. Наш герой отпрыгнул в сторону со звонким девчачьим визгом - этому прыжку позавидовали бы сами кузнечики - приложившись головой о край стола и обязательно опрокинув ведро, да шмякнулся задом на мокрый пол, выставив швабру пред собой подобно автомату. Похлопал большущими глазенками и заинтересованно-испуганно так, тактично и вежливо поинтересовался:
- Ты, бл, вообще кто такой?
Странное, но явно человеческое тело что-то повторно булькнуло, не отрывая от него мутного взора да едва превозмогая себя, протянуло руку, явно чего-то от героя нашего требуя.